vysotsky31… Из всей “Четверки Великих” он оказался самым знаменитым. Что не может не вызывать изумления, если сравниваешь поэтическое мастерство его и остальных. Галич явно превосходил его дарованием, Визбор и Окуджава были вполне сравнимы. (К тому же они обычно не позволяли себе срываться ни в откровенный балаган, ни в банальщину). И все же он затмевает их всех, высясь огромным истуканом на Рапа-Нуи бардовской поэзии. Непохожим ни на кого из других, загораживающим солнце.

galitch2...Их было четверо, как бы стоявших на вершине бардовскго Олимпа. Пьяные каэспешники вполне могли бы татуировать их профили на груди, как урки в сталинских зонах выкалывали на себе “Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина”.

Высоцкий. Визбор. Окуджава. Галич.

sovpoesia1Что такое советская поэзия, это, конечно, каждый понимает по-своему. Как, впрочем, и само слово "советский". Но, думается, все согласятся с тем, что речь идет именно о поэзии, а не о рифмованных благоглупостях и лозунгах, выбитых сапогами из горла поэта. Именно о стихах, которые читались просто так, вечерами после работы, быть может, со стаканом вина в руке, в качестве отдыха, а не в виде комсомольского поручения.

galitch1Когда я был студентом, а за окном царила всякая перестроечная лабуда, у нас на факультете по курсу "Марксистско-ленинская эстетика" тетка, которая все это дело преподавала, устроила семинар в виде диспута на тему, кажется, "Нужен ли нам Высоцкий?". В то время как раз из Высоцкого начали делать икону и "борца с режимом". В общем, все шло по-накатанному: вставали мальчики и девочки, говорили, что Высоцкий "пел правду", "критиковал недостатки" и т.п. Вдруг, по ассоциации, речь зашла о еще полузапрещенном тогда Галиче, которого знали далеко не все (Высоцкого-то хоть раз слышал каждый). Естественно, мой курс проявил "политическую зрелость" – и Галича обзывали антисоветчиком, антикоммунистом, которого скоро забудут, а вот Высоцкий останется в русской поэзии навсегда.

livental«Машу Регину» завершает перечень авторских благодарностей: «Александру Михайловичу Терехову — за поддержку и ценнейшие замечания; Павлу Васильевичу Крусанову — за добровольно взятый на себя громадный труд по редактированию текста». Из чистого гуманизма подобные заявления надо делать заранее, — чтобы можно было отложить книгу, не читая. Ибо наличие двух таких опекунов не сулит ничего доброго. Как и сама встреча с интеллектуальной беллетристикой питерского разлива.