Российская социал-демократическая рабочая партия во главе с товарищем Лениным захватила власть и разогнала Учредительное Собрание. Страна ответила гражданской войной. Мирное завоевание оказалось невозможным. Интеллигенция объявила всеобщую забастовку, рабочие железных дорог угрожали транспортной забастовкой, в столицах сразу стало нечего есть, а на всех окраинах стали формироваться зародыши будущих армий Деникина, Колчака, Юденича, Чайковского и прочих, “буржуазия” бросала все и бежала — кто заграницу, кто в Белые армии.
Изобретателем современного социалистического строя обычно считают Ленина. Это не совсем верно: властители дум старой русской интеллигенции изобрели все это во второй половине прошлого столетия. Но Ленин украл их патенты: на единую партию и единого вождя (изобретение Лаврова), на режим террора (изобретение Михайловского), на колхозы (изобретение Чернышевского).
Социалистические теории и утопии свою основную ставку ставят на равенство, универсальное и всеохватывающее равенство, по мере возможности, во всем: в труде и отдыхе, в быте и заработке, даже в красоте, здоровьи, силе и любви. Если рассматривать вопрос о равенстве с точки зрения простого, “мещанского” здравого смысла, то можно будет, как мне кажется, установить тот довольно очевидный факт, что к равенству стремятся и будут стремиться люди, которые стоят ниже некоего, среднего уровня данной страны и данной эпохи. Те, кто занимает места на среднем уровне, тоже будут к чему то стремиться — но уже не к равенству, а к превосходcтву.
В Германию, весной 1938 года, я приехал не при совсем обычных обстоятельствах: зловещие люди убили мою жену, сын был слегка ранен, я не находился в полном равновесии. И сейчас, восемь лет спустя, в памяти встает разорванное тело любимой жены и ее раздробленные пальчики, вечно работавшие — всю ее жизнь. Болгарская полиция откровенно сказала мне, что бомба пришла из советского полпредcтва, что она, полиция, ничего не может сделать ни против виновников этого убийства, ни против организаторов будущего покушения — может быть и более удачного, чем это.
Национал-социалистическая бюрократия Германии ввела в своей стране “арийские свидетельства”. Наивная публицистика заграницы объяснила это “личным антисемитизмом Гитлера”. Приблизительно такое же умное объяснение, как и то, которое объясняло “ликвидацию кулака, как класса” личными вкусами Сталина. Глубокомысленные передовые статьи европейских газет, возмущаясь участью миллиона евреев, отданных па растерзание социалистической бюрократии Германии, не заметили другой стороны этих свидетельств: стороны. обращенной к чисто немецкому населению. А была и эта сторона.